Александр «Макасин» Румянцев: «Фашисты ушли с нашего стадиона еще в 90-х»

В первом круге чемпионата России-2011/12 фанатские сектора, как водится, были активнее большинства игроков и тренеров. Бананы, бойкоты и массовые поджоги... Юрий Дудь съездил в Петербург и расспросил заводящего зенитовского фан-сектора Александра «Макасина» Румянцева о расизме, безопасности и законе.

Караоке и блокнот

– Я попал на «Зенит» в 1996 году. До этого футболом вообще не интересовался: дома его не было ни по телевизору, ни в каком другом варианте. Но в школе были друзья, которые в старших классах позвали на футбол. Когда все-таки дошли, мне понравилась атмосфера, хотя с нынешней ее, конечно, не сравнить: на две трети пустой стадион, кто-то где-то в углу пытается как-то поддерживать. Но что-то в этом было. Сначала стали ходить на все домашние матчи, а в начале следующего сезона, когда заканчивали школу, решили поехать куда-нибудь на выезд. В итоге в тот год пробил семь выездов: пять в Москву, в Ярик и Калининград. И все – затянуло. С тех пор меньше десятки выездов в год никогда не бывает.

– Сколько у вас выездов сейчас?
– 210 плюс-минус три. Надо посмотреть дома записи. Сначала я все выезда дома в блокнотике записывал, а сейчас – еще и в компьютер. Экселевский файлик – очень удобно.

– Как становятся заводящими фанатского сектора?
– Ну как, я ездил на выезда. Команду надо поддерживать – потому что это правильно и здорово. В Питере по этой части были более старшие товарищи – то Освальд, то Сабонис. Когда решили, что к этому надо серьезно отнестись, а «не когда как», предложили мне встать на вышку. Мы договорились с клубом, сказали, что нам нужен постамент на трибуне, на котором будет стоять человек и руководить всеми для слаженных зарядов. Сварили конструкцию и поставили. А после чемпионства в 2007 году ее символично покрасили в золотой цвет.

– Дима Лысый, который делает похожую работу на фан-секторе ЦСКА, рассказывал нам, что обожает караоке. А вы?
– Не люблю караоке. И свой голос. Мне он очень не нравится – отвратительный. Когда разговариваю по телефону, а в трубку фонит, я свое эхо слышать не могу – или перезваниваю, или говорю, что не могу говорить сейчас. Как люди это терпят?

– Говорят, для гортани вреден голландский язык. Вредна ли работа заводящего?
– При сегодняшнем темпе чемпионата я срываю голос почти на каждом матче – на следующий день хриплю, но потом все возвращается. Яйца не пью, горло не полощу, распевок не делаю.

– Вы смотрите футбол, повернувшись лицом к сектору. Удобно ли наблюдать за игрой задом?
– Привык. Сначала по реакции людей я поворачивался на поле. Если игра нудная или идет в середине – все смотрят на тебя. Если какое-то оживление, все глаза туда и на тебя по фигу – значит, надо повернуться. Здорово, что сейчас на «Петровском» появилось табло. На матчах чемпионатах России там идет трансляция – посматриваю.

– У вас на руках зенитовские татуировки. Самая удивительная тату, которую вам приходилось видеть на стадионе?
– Видел нереальную эмблему «Зенита». Она сделана, мне кажется, гвоздем. Вот тебе или мне дай сейчас машинку, у нас получится лучше, ровнее. Вся дрожащая – ужас, я такой кривой татуировки вообще не видел. А по масштабности самая крутая та, что мой друг сейчас делает на всю спину: Большеохтинский мост, большая стрелка «Зенита». Мы сейчас у себя на сайте landscrona.ru будем делать целый фотоальбом из зенитовских татуировок – человек 400-500 уже ходят с ними.

Кастинг и Фурсенко

– В начале года вы проводили «кастинг» на фанатский сектор – Вираж. Вы же понимали, что в других городах и клубах над этим будут хихикать?
– Нам это неважно, пусть хихикают. Главное, что мы знаем, что делаем и для чего. Собеседование нам позволило улучшить качественный состав на Вираже. Туда ведь реально стоит ходить людям, которые хотят активно поддерживать клуб, а не просто купить абонемент подешевле.

– У московских клубов сейчас бойкот северокавказских команд, даже домашние матчи с «Анжи» и остальными они игнорируют. А вы?
– У нас его нет. Потому что мы фанаты «Зенита», мы поддерживаем свой клуб, а не болеем за или против Кавказа. Да, нам не нравится ситуация, которая творится в российском футболе – что футбол стал очень политизированным. Но какой смысл бойкотировать, если у нас в гимне есть слова: «Ты не будешь один никогда». Мы ездим за «Зенитом» и будем продолжать это делать. А то, что нам не нравится на Кавказе, мы будем объяснять в какой-нибудь другой форме.

– Это какой?
– Открытые письма писать, например.

– Как часто вы слышите, что «Зенит» называют политическим проектом?
– Нет, я слышу: бабки, бабки, «Газпром», еще раз бабки. Но это не политика, это типа бабки. Люди любят считать чужие деньги.

– Один бойкот на «Петровском» все-таки случился: во время матча Россия – Армения фан-сектор сгинул почти в полном составе. Почему?
– Это не бойкот, это акция привлечения внимания к проблеме принятия закона о болельщиках. После матча «Спартака» с «Крыльями» появилась информация: к концу первого круга будет Закон. Нам не понравилось, что ни один чиновник – ни Мутко, ни Фурсенко – не опровергли в СМИ эту информацию, и по сути дела вообще не давали никаких комментариев. Как можно принимать закон о болельщиках или против болельщиков и самим болельщикам его не показывать? Это как кот в мешке. Зачем нам соглашаться на кота в мешке? Потом чиновники сказали, что газеты и интернет дали неточную информацию, а мы вроде как раньше времени все взбаламутили.

– Чего вы в этом законе боитесь? Что за петарду будут сажать в тюрьму?
– Петарда петарде рознь. Пиротехника может быть частью шоу. Или, например, к нам парни, которым по 15 лет, приходят на сектор и говорят: «Я файер зажег, было весело». Ну молодой он, ну весело ему. Петарда – тот повод, чтобы вешать на него хулиганку и давать условный срок?!

– Известно, что Фурсенко пытался отговорить фанатов «Зенита» от их акции на матче сборной. Расскажите – как.
– Общением в кабинете.

– И как, повлиял?
– Мне не очень хотелось бы про это говорить.

– Как вы относитесь к Фурсенко?
– Когда он ушел из «Зенита», его практически все любили. Он сразу же в свой адрес получил баннер «Фурсенко – наш президент», красиво было. Потом он ушел в РФС, придумал этот Комитет по этике, где председатель думает, что болельщики – «самый культурный слой общества». Нет, я просто не понимаю, почему группе «Ленинград» разрешают собирать полный «Юбилейный» и они там поют все слова, какие хотят, а нам говорят: «Вы ругаетесь – это ужас». Почему с нас-то начинать? Ты запрети на ТНТ Павла Волю, чтобы он не посылал людей в зале и не срывал на этом овации. А потом уже думай о фанатах.

«Динамо» и банан

– Может ли, зенитовский фан-сектор скандировать что-нибудь без вашего ведома?
– Бывает такое. Это называется: у народа накипело. Последний раз – про Яшина и Шунина.

– Ваш сектор скандировал: «Шунин, ты закончишь, как Яшин». Чем молодой вратарь «Динамо» обидел болельщиков «Зенита»?
– Ничем. Просто он играет не в том клубе. Болельщики «Зенита» очень не любят болельщиков «Динамо».

– Почему?
– В 2001 году был конфликт, когда динамовские фанаты убили нашего молодого парня, просто болеющего за «Зенит». В отличие от ЦСКА и «Спартака», в фанатской среде «Динамо» уважением не пользуется. Да и вообще как можно болеть за «милицию» при таком выборе команд в Москве?

– Так а Шунин причем? Только потому, что там играет?
– Да, только поэтому.

– Это правда, что болельщика «Зенита», который показал банан Роберто Карлосу, лишили абонемента?
– Правда.

– Как долго его искали?
– Найти его было нетяжело. Чем дальше, тем меньше становится стадион. Когда я пришел на него в 96-м, мне казалось: такой большой! А сейчас – такой маленький, все знаешь, как в комнате находишься. Так что проблем найти его не было. И даже без награды в 50 тысяч (смеется).

– Что ему сказали старые болельщики?
– Спросили: «Зачем?» Он сказал, что это была глупость с его стороны. Никакого расизма в мыслях и не было – так, чтобы: «Ты, негр, на тебе банан». Просто его компании захотелось посмеяться – ну такой вот у них юмор. Но умысла у этого поступка никакого не было. Я лично не считаю Роберто Карлоса негром. У нас Кержаков после отпуска намного чернее него (смеется). А кто тогда Бруно Алвеш? Перенегр получается? История с бананом раздута чиновниками и СМИ. Они, в отличие от нас, говорят: «Карлос, ты негр. Банан показали тебе, ты обезьяна». Он сам, может, и не парился бы: банан и банан, фрукт просто. А ему говорят: «Нет, тебя задели. Это тебе, тебе, тебе». А то, что фирменный удар Роберто Карлоса называется «банано-кик», все забыли. Как и историю, когда Роберто назвал игроков парагвайской сборной «грязными индейцами».

– Болельщик, которого лишили абонемента, страдал и раскаивался?
– (улыбается) Конечно, страдал. Он совершенно нормальный парень. Пришел и сказал: «Я не фашист. Я просто показал банан». Они молодые ребята, им по 20 лет. Ну, вот их веселит банан.

Расизм и автоматы

– Три года назад Дик Адвокат сказал: «В составах всех российских команд есть темнокожие игроки, и я бы с радостью с ними работал. Дело в наших фанатах. Если честно, я не понимаю, как можно уделять так много внимания цвету кожи». И добавил, что попробует встретиться с фанатами и уладить этот вопрос. Встретился?
– Нет.

– А если бы встретился и сказал: «Хочу купить Дрогба», – что бы ему ответили?
– «Зачем нам Дрогба? Что тогда делать Лазовичу, другим нашим футболистам?» Я вообще хочу, чтобы у нас больше питерских футболистов играло. Или те, которые стали питерскими – как Анюков.

– Но это же расизм.
– Почему? Нет. Меня в школе учили: негр должен жить в Африке, индеец, если они там еще остались, – в Америке, китаец – в Азии. И ездить друг другу в гости. Санкт-Петербург – город, который создан для того, чтобы сюда приезжали туристы. Я только рад. Но ездить в гости, а не привозить сюда свой «самовар» и жить по своим законам. Я хочу, чтобы у нас были питерские районы на окраинах, а не Багдад, Нигерия или что-то еще.

– Кто-то считает Бруну Алвеша темнокожим, кто-то – нет. Как фанаты «Зенита» встретили новость о том, что он станет игроком вашей команды?
– Встречались, обсуждали, смотрели фотографии. Тем, кто расстраивался, объяснили, что все в порядке: конец лета, парень загорел, к зиме будет бледнее... А если серьезно, у парня абсолютно европейская заточка, никаких проблем с ним ни у кого нет.

– В Самаре в Роберто Карлоса метнули банан.
– Я считаю, это показуха. Но вообще, вся ситуация – человеческая тупость. Наступили на свои же грабли. Но если с «Крыльев» снимут очки, на чемпионате можно ставить крест. Тот же «Анжи» может стать чемпионом, просто накидав себе же бананы с чужих секторов.

– Считается, что основная часть Виража – люди правых взглядов. Так и есть?
– Люди-патриоты – это правые взгляды?

– Правые.
– Если они любят свой город, если хотят, чтобы к нему все так же относились, чтобы приезжали, смотрели и любовались – в этом есть что-то плохое?

– Есть ли у вас на Вираже кавказцы?
– У нас не чисто русский состав на трибуне, если вас это интересует.

– Во время домашних матчей «Зенита» камера регулярно выхватывает темнокожего болельщика, обмотанного сине-бело-голубым шарфом. Вы его знаете?
– Нет. Видимо, его надо таскать на стадион. Чтобы все видели: в Питере нет расизма. У нас нет никакого расизма. Да, были времена, когда у нас была куча скинхедов, но все они ушли со стадиона еще в 90-х. Сейчас все это искусственно нагнетается. Самые главные националисты в стране – это кавказцы. Вот к ним в гости не съездишь, они живут в своем мире и никого не пускают. Но нет, фашисты все равно в Питере. Какие фашисты? У меня прадед погиб на войне. Гитлер – конченое мудило. Если кто-то на стадионе поднимет свастику, я буду одним из первых, кто пойдет бить ему по еб#лу. Мы не фашисты. Мы любим свой город, дорожим его историей и готовы его защищать.

– «Петровский» – безопасный стадион?
– Безопаснее некуда. СМИ создали искусственные стереотипы о болельщиках. Это они говорят, что если придешь, тебе по морде дадут, затравят дымом и газом. У нас народу всегда полный стадион, потому что атмосфера нравится. А тем, кто смотрит по телевизору, страшно. Люди, которые боятся водить на стадион своих детей и жен, должны винить СМИ.

– Сколько у вас золотых выездов?
– Два. Бывает, пропускаю. Зато я посетил все матчи выигранного нами Кубка УЕФА. В этом году пропустил «Терек» и еще один кавказский выезд. Я их не бойкотирую, просто я не получаю удовольствие от них.

– Почему?
– Потому что там показуха. Приезжаешь – тебя возят какие-то люди с автоматами. Не понимаешь, кто это – у них нет ни пагонов, ни фуражек. Просто люди с автоматами делают все, чтобы с тобой ничего не случилось. Или мне не нравится, что приезжаешь в Нальчик, тебя выставляют со стадиона, потому что матч закончен, и ты слышишь: стрельба. И тебе милиционеры говорят: «Не парьтесь, это свадьба». А мы видим, как люди проезжают и из обычных машин стреляют из автомата. Милиция – рядом. Если в Питере такое случится – караул. ОМОН, РУБОП поднимут тревогу: «Калашников в городе». А у них говорят, чтобы не парились. Мы живем в одном государстве, у нас одни законы. А потом удивляются, почему в Махачкале в милиционеров стреляют. Я вообще удивляюсь, что они там еще есть.

«Единая Росси» и милиция

– Кажется, только в Петербурге болельщик может быть селебрити. Вас же узнают на улицах?
– Бывает. Иногда подходит незнакомый и говорит: «А помнишь, мы с тобой в Перми были, я в кафе к тебе еще подошел и вопрос задал?» – «Ага, привет».

– На трибунах фанатов «Спартака» в свое время появлялись баннеры с рекламой спонсора, который этот баннер помог сделать. У вас такое бывает?
– Нет. Мы даже освистывали, когда на центральной трибуне как-то появился баннер «Единая Россия». Но учитывая, что это делали люди неопытные, а может им вообще из Москвы этот баннер привезли, он у них не влез на сектор. В итоге надпись даже не развернулась – только медведь и был виден.

– В Петербурге только одна футбольная команда. Это ведь плохо?
– Абсолютно нет. Я футбол воспринимаю как праздник. Когда в городе одна команда, есть все возможности перевести это в классную атмосферу – никаких врагов в городе, никаких конкурентов. Около 90% жителей болеют или симпатизируют «Зениту». С таксистом можешь заговорить о «Зените» и не сомневаться, что он за него. Или меня как-то в милицию с другом за драку забрали. Когда я попросил: ну дайте хоть воды попить. Он повел меня куда-то, я думаю: «Пытать, что ли, будет?» А он завел в комнату, заклеенную плакатами «Зенита». «Да я тебя знаю, – говорит мне. – Я же тоже на футбол хожу». Посидел, поболтал, нас отпустили. Друг и не понял, как так вышло.

Или берут они тех, кто граффити рисуют. «Чего берете? Мы же за «Зенит» рисуем, мы же не пишем слово «х##». Люди проходят и радуются, если это хорошо сделано». И милиция понимает: «Ладно, идите».

– Вам 31 год. Сколько вы собираетесь активно болеть? Кем вы видите себя на пенсии?
– Как в фильме «Фабрика футбола»: два дедка, два кореша сидят на балконе, обсуждают свою молодость и хотят снова ощутить пережитые на футболе эмоции... Если Бог даст силы, буду ходить на стадион. Не даст – надеюсь, будут возить. Ну а если и это не будет – буду (показывает в небо) оттуда наблюдать.