Алексей Сутормин: «Весь русский футбол я увидел изнутри»

Полузащитник «Зенита» в предматчевой программке «ProЗенит», которая вышла к игре с «Рубином», рассказал, как, начав карьеру во второй лиге, постепенно дорасти до топ-клуба.

— Одинцово, в котором вы провели детство, это же совсем недалеко от Москвы? 
— Да, если без пробок, за полчаса до Красной площади доехать можно. До МКАД — километров семь.

— И именно там вы познакомились с футболом.
— Мой папа в прошлом пловец, и сначала меня отдали именно в плавание, но что-то не пошло. Когда мне было лет пять, мы пошли на стадион, и мне понравилось. Появилось желание играть самому. Отдали в секцию, с этого всё и началось.

— В футбольную школу вы попали в каком возрасте?
— Лет в семь-восемь. До этого какое-то время я тренировался у тренера-любителя. Он набрал разных ребят в Одинцово, но потом у него перестало получаться совмещать работу и занятия с нами. В тренировках наступил перерыв, и в этот момент в мою школу пришел Александр Иванович Греков. Помню, он немного опаздывал, мне после уроков пришлось его ждать. Дождался, и он взял меня в СДЮШОР №94 «Крылатское», которую позже объединили со «Строгино».

— В 16 лет вы перебрались в Академию «Зенита», притом что в Москве довольно много своих футбольных клубов. Расскажите, как это получилось.
— На тот момент я был в школе «Химок». Тренировался, играл, мне всё нравилось, а до выпуска оставалось уже не так много времени. И тут «Зенит» пригласил меня на просмотр. Я съездил, и захотелось попробовать себя на новом уровне. Сейчас в зенитовской академии очень хорошие условия, тогда ее только начинали перестраивать, но уже чувствовался масштаб и было ясно, куда это всё приведет. Понравилось не только мне, но и родителям, поэтому я переехал в Петербург, о чем теперь, естественно, совсем не жалею.

— Что такое жизнь в интернате в 16–17 лет?
— Веселое было время. Поначалу пришлось тяжело, ведь я впервые надолго отдалился от семьи. Но родители постоянно звонили, а ребята, которые уже пожили в интернате и знали, что это такое, всячески помогали. Все примерно одного возраста, из одной академии, тем для общения много. Хулиганили иногда, но школу не прогуливали — воспитатели за этим следили. Те два с половиной года оставили важный след в моей жизни. Отношения с людьми, с которыми познакомился в интернате и в команде, я поддерживаю до сих пор. Это значит, что они не были одномоментными и легковесными.

— Если человека в 16 лет берут в интернат, значит, он талантлив. Следующий этап развития — молодежный состав, и здесь у вас что-то не срослось. Почему?
— Не знаю. Видимо, по каким-то критериям я не подошел тренерам. Из нашего года в молодежку взяли многих ребят — Леху Евсеева, Илью Зуева, Женю Маркова, Диму Богаева… Все они прошли через молодежку, а я попал буквально на пару-тройку матчей. Относился к этому спокойно: карьера не заканчивается, надо продолжать работать, и при должном отношении к делу всё будет хорошо.

— Не было мысли заняться чем-то другим? 
— Сейчас вот оглядываюсь назад и понимаю, что кто-нибудь мог в такой ситуации действительно завязать с футболом. Почти в 19 лет я вернулся в Москву, вариантов продолжения карьеры нет. Спасибо всем близким за то, что поддерживали мое спокойствие. Никакой нервотрепки и суеты, мол, надо что-то делать. Все понимали, что этот отрезок просто надо пережить, преодолеть. Тут и появился вариант со «Строгино». Удачно сложилось: я приехал зимой, и с февраля до начала лета мы планомерно готовились ко второй лиге.

— В «Зените» уже довольно много игроков, доросших до топ-уровня после выступления за команды низших лиг. Смольников, Ерохин, Лунёв… В чем основная сложность перехода из юношеского футбола во взрослый? 
— Это действительно непростой процесс. Конечно, есть самородки, которые уже в 17 лет готовы играть на взрослом уровне, но их немного. Когда я попал во вторую лигу, мне уже было девятнадцать с половиной, но всё равно понадобилось месяца полтора на адаптацию к мужскому футболу. Зарплаты небольшие, поэтому люди бьются за премиальные, не жалея ни себя, ни соперников. Плюс специфические условия: одни автобусные переезды чего стоят. Несмотря на все трудности, я очень рад, что моя судьба сложилась именно так. Весь русский футбол я увидел изнутри.

— Насколько вообще русскому футболу нужна вторая лига? Большинство команд играет плохо, футболисты зарабатывают мало. Матчи назначают в неудобное для болельщиков время, и они почти не ходят на стадионы.
— Не знаю, как сейчас, но, когда я там играл, уровень команд был довольно приличный. Тот же ивановский «Текстильщик» с Парфёновым во главе: Анзор Саная, другие ребята, которые потом поиграли в Премьер-Лиге. «Тосно» набирало обороты и довольно сильно смотрелось. Молодым футболистам попробовать себя на таком уровне — самое то. Некоторые ребята из «Зенита»-2, игравшего в тот год в зоне «Запад», тоже потом до Премьер-Лиги доросли. Опять же, многое зависит от тренеров. Можно попасть в команду, в которой от тебя требуется просто делать то, что ты умеешь, а нас и в «Строгино», и позже в первой лиге в «Волгаре» именно учили играть. Когда ты молод, это очень важно. Так что вторая лига для молодых игроков — нужная ступень. Если еще и инфраструктуру подтянуть, думаю, и народ пойдет на футбол. 

— В какой момент вы почувствовали, что в вашем развитии произошел качественный скачок?
— Когда мы с «Волгарем» проводили стыковые матчи за выход в Премьер-Лигу. Пришло осознание того, что еще год назад я играл в зоне «Запад», а теперь цель, к которой я поступательно двигаюсь, совсем рядом, а не где-то за облаками. «Анжи» мы тогда не прошли и сильно расстроились, но я понял, что нахожусь на правильном пути. Нужно просто продолжать работать, и всё получится.

— Очевидцы ваших матчей в низших лигах говорят, что с особым чувством вы забивали «Зениту»-2.
— Ха-ха. Может, и не с особым чувством, но игры против «Зенита»-2 мне действительно удавались. В каждом матче я отмечался результативными действиями. Много, наверное, нервов потрепал.

— Это не от обиды?
— Нет. В первую очередь хотелось доказать себе, что я не хуже этих ребят, а может, и лучше. И против «Зенита»-2, и против «Спартака»-2 играл с особым старанием.

— Когда вы пришли в «Зенит», Сергей Семак сразу стал ставить вас в состав. Как оцениваете период адаптации?
— Наверное, можно было сыграть лучше, но сейчас действительно идет притирка к коллективу. Одно дело, когда ты играешь за «Оренбург», другое — когда за «Зенит». После матча с «Ахматом» мне сказали: «Наверное, в „Оренбурге“ не так расстраивались из-за ничьей, как здесь». Сейчас для меня главное — правильно относиться к делу на тренировках и по полной выкладываться в матчах. Через работу всё придет. Что-то подобное было, когда я стал игроком «Оренбурга». Первые полгода получились трудными, но потом в Премьер-лиге игра наладилась. 

— Ваши задачи на поле по сравнению с «Оренбургом» сильно изменились?
— Нет, у атакующих игроков они везде примерно одинаковые — результативные передачи, голы. Есть, конечно, тактические различия. В «Оренбурге» мы играли в пять защитников, в «Зените» — в четыре. Там я был инсайдом, здесь скорее крайним полузащитником. Но в целом мои обязанности на поле те же.

— Против «Зенита» практически все команды РПЛ проводят свои лучшие матчи. Условная «Уфа» может нас обыграть, а потом не выигрывать несколько туров. Вы уже почувствовали, что на «Зенит» у соперников особый настрой?
— Конечно. Все хотят обыграть чемпиона. Помню, какой настрой был у нас в «Оренбурге» в прошлом году, когда мы побеждали «Локомотив». «Зенит» — серьезный раздражитель для любого игрока. Это замечаешь очень быстро.

— Своего серьезного раздражителя «Зенит» в этом сезоне уже обыграл. Но показалось, что после матча со «Спартаком» у команды не было особых эмоций.
— Просто все были эмоционально выхолощены. Очень тяжелая, напряженная игра на результат, тем более в гостях. Так-то, конечно, мы были очень рады. Теперь важно на этом не зацикливаться, ведь сделан лишь маленьких шажочек вперед. Нужно добирать то, что мы недобрали в матчах с «Ахматом» и «Уфой».

— Ваши конкуренты по позиции — Дриусси и Малком. Вас это не смущает?
— Наоборот, вдохновляет, тем более что кроме них есть и другие игроки, которые могут сыграть на флангах атаки. Все ребята очень хорошие, мастеровитые. Смотришь на них и чему-то учишься. Тот же Малком приехал из «Барселоны», а просто так туда не зовут. Конкуренция делает тебя сильнее. Надо стараться, доказывать свою состоятельность. Турниров много, матчей много. В любой момент ты должен быть готов выйти и помочь.

— Еще один любопытный факт из вашей биографии — вы женились в день матча сборной России, перед этим попав в ее расширенный список. Как это выглядело? Гости собрались перед большим экраном?
— Ха-ха, нет. В тот вечер мы футбол особо не смотрели. Но получилось действительно смешно. Свадьбу мы с Мариной планировали за год, сначала назначили ее на 1 июня — на неделю раньше. Потом, когда появился календарь РПЛ, я понял, что на эти выходные у «Оренбурга» возможны стыковые матчи, поэтому лучше перенести и быть спокойным. Перенес и оказался в расширенном списке. Свадьбу можно было перенести еще раз, но Станислав Саламович позвонил и сказал, чтобы я занимался своими делами — на моей карьере в сборной это никак не отразится.

— Ваша жена из Оренбурга?
— Нет, из Москвы. Мы познакомились, когда я только перешел в «Волгарь», играл месяца два.

— Она учится, работает?
— Работала, но потом я сказал: «Будешь воспитывать детей». В моей семье так было: отец работал, мама занималась мной и братом. Детям нужно много внимания.

— А детей сколько должно быть?
— Это уже как Бог даст. Марина хочет троих, я не против. У нас, кстати, возможна двойня. Мой отец с дядей в один день родились, и по маминой линии тетя с дядей тоже. Так что либо мне, либо брату повезет. Посмотрим кому.