Магомед Оздоев: «У меня немаленькая карьера, но это время — самое прекрасное»

Полузащитник сине-бело-голубых рассказал в интервью «Матч ТВ» об успехах на футбольном поле, своей семье и самом знаменитом поцелуе российского футбола.

О второй части сезона

— Не сказал бы, что [совершил] какой-то огромный рывок — считаю, сделал то, что и должен был. Всегда отдавался работе на все 100 процентов, уважал тренерский штаб и его решения — и вот выпал шанс выйти и помочь команде. Но это и правда счастливый момент — идти на первом месте, бороться за чемпионство, наслаждаться игрой. У меня немаленькая карьера, много было хорошего, но это время — самое прекрасное.

О Семаке как футболисте

— Во всех моих командах, где бы я ни играл, мне всегда в пример ставили футболиста Семака. Что с учетом моей позиции не удивительно. Поэтому когда Сергей Богданович еще выходил на поле — всегда за ним наблюдал. Тот же Семин часто спрашивал: «Ты видел, как Семак играет?» «Да», — отвечал. «И что ты заметил?» «Он всегда там, где нужен». «Да! — говорил Семин. — Вот ты и наблюдай за ним почаще. Семак постоянно в движении и ищет пространство, где может оказаться мяч. В итоге сам в этом месте и оказывается. Получается так, что Семак вроде бы и не работает на максимальных скоростях, но он быстрее всех». По моим наблюдениям, так и получалось. Так что могу сказать — очень многое для себя я почерпнул именно у Семака-игрока. Ведь у меня, по сути, та же позиция «от штрафной до штрафной».

О Семаке как тренере

— Первый разговор состоялся в августе, когда я на некоторые матчи даже в заявку не попадал. Тогда спросил у Сергея Богдановича — какова моя ситуация в команде? Тем более до закрытия трансферного окна оставалось очень мало времени. Неделя примерно. Сказал, у меня нет никаких претензий ни к одному человеку в «Зените», но я вижу, как складывается ситуация. И может быть, надо искать команду? Ответ был один: «Никуда не уйдешь, останешься здесь и будешь помогать команде. Претензий к тебе нет — жди своего шанса. Работаешь ты прекрасно. Тренируйся так же. А что жизнь так складывается — ты же сам все понимаешь. Это футбол!»

О семье

— После переезда в Петербург детям не подошел питерский климат, так скажем. Дошло до того, что футбол на какое-то время фактически ушел на второй план. Мучились всем этим с августа по январь. Хочу в связи с этим сказать отдельное спасибо тренерскому штабу. Они приняли это. Поняли и помогли. Когда отпрашивался по необходимости и реально не мог приехать на тренировку, потому что надо было находиться в больнице, — отпускали. Так бывало несколько раз. В зимнюю паузу из-за этого тоже уехал заранее, еще до того, как освободилась вся команда. И даже за несколько заключительных осенних туров. Уехал в связи с состоянием детей. Чтобы быть рядом. Тогда же и состоялся еще один разговор с Семаком. [Он сказал]: «Самое главное — это семья. Ты должен быть рядом, так что поезжай без вопросов. Никаких других команд не ищи — жду тебя обратно». [Сейчас со здоровьем детей] все хорошо. Обнаружили, в чем была проблема, и вылечили. Но когда ты работаешь, так же вроде тренируешься, а мысли не здесь — это был тяжелый момент.

Об ударе Перейры в матче против «Краснодара»

— Не хотел даже смотреть [на ногу после удара]. Решил — дождусь докторов. Потом подумал: надо все-таки самому хотя бы пощупать, что там. Потрогал — вроде нога не пополам. И вроде все даже более-менее нормально. К тому же боль начала чуть-чуть отпускать. Доктор посмотрел — кость выдержала. И тут пришла другая мысль: хорошо, что удар пришелся в берцовую — если бы чуть ниже, голеностоп разорвало бы. Повезло, в общем. Врач сказал, «еще и в том, что тебе не с другой стороны ударили» (смеется).

Остался на поле, сделал несколько рывков, опять прибежал в штрафную, хотел выпрыгнуть и снова почувствовал резкую боль. Сильнее, чем была. Видимо, адреналин начал уходить и заморозка тоже. Пришлось садиться на газон. С этого все и началось…

Тогда доктор спросил — можешь продолжать играть? Я встал, попробовал, смог. Какое-то время было нормально. А потом — вы уже знаете. Кстати, спасибо большое медицинскому штабу за процедуры, которые они сделали сразу после матча и в самолете. Реально после этого стало лучше.

Об Азмуне

— Знаете, я сразу сказал ему самому: «Если забьешь в первом матче за «Зенит», то голов будет много. Самое главное — спокойствие. Не нервничай. А что у тебя будут моменты — уверен». У Сердара ведь феноменальные скорость и прыжок. Для нападающего это самое лучшее, что может быть. Азмун может выиграть у защитника гандикап в 5–6 метров минимум. А Сердар тогда в ответ спросил: «Ты так думаешь?» «Да!» — говорю ему. — Я уверен, потому что класс игроков в «Зените» намного выше, чем в других командах». Результат вы знаете. А вообще — мы очень хорошо с ним общаемся. Можно сказать, дружим с «Рубина». Самое главное — Сердар правильный парень с правильными принципами, которые в первую очередь задают родители.

О Дзюбе

— Мы знакомы с тех пор, когда первый раз приехали в сборную. Мне тогда 19 было. Вообще, мне кажется, двух тренировок хватает, чтобы понять, что делает игрок на поле и как под него надо подстраиваться. На то и есть позиция с обязанностями. При этом мы должны понимать маневр каждого из нас. И подстраиваться под это. Мне такие вещи с детства дал папа. Он всегда говорил: «Ты должен видеть и читать, что делает твой партнер, и тогда тебе будет легче на поле». Всегда стараюсь так делать.

О взаимопомощи

— Команда — это такой дорогой механизм, который должен постоянно работать. И надо все время помогать друг другу. Чтобы стрелочка ходила как нужно, а не спешила бы или опаздывала. Постоянный цикл должен быть. Вне зависимости от того, большая ты деталь в часах или маленькая. Все они друг другу помогают. Поэтому подсказываем, всегда поддерживаем, ждем помощи от партнеров. На самом деле это прекрасно — понимать, что ты играешь, но при этом каждый тебе, если что, поможет. Вне зависимости, вышел он с первых минут или со скамейки. Все равно все будут биться и сражаться за команду. Так большие победы, думаю, и добываются.

О том, почему не стал целовать Ракицкого в Краснодаре

— Говорю — бей, сделай то, что ты умеешь делать. Попади в угол, а там — все! Ну а целовать — хватит уже. Так ведь и жена может начать ревновать (смеется).

Если серьезно, игроки с таким ударом, как у Ракицкого, — они уникальные. Их немного во всем мире. В том плане, чтобы исполнять стандарты щекой с такой силой. Мы можем так только передачу делать, а он бьет. Причем как хочет. Это очень тяжело. Такими был Бекхэм, Синиша Михайлович. Просто обожал, как они исполняют штрафные.

О мечтах

—  [Мечтаю] только об одном — чтобы дети выросли достойными своих родителей. Самое главное — передать им все, что передавали их дедушки и бабушки нам. Ведь дочка растет, глядя на маму, сын — на отца. Так было всегда. Как ведут себя родители, так и будут вести себя дети. Личный пример решает все. Это и есть воспитание. Вот я тут сыну раз двадцать в день объяснял — не надо трогать мой пульт. Но он все равно берет его к своим машинкам и играет с ним. На примере же — это совсем другое. Прошло время, и сын понял — мне действительно нужен этот пульт. Все! Подходит и говорит после этого: я не разрешил сестре его трогать. Самое главное — все донести до детей правильно. И своим примером показать, где, скажем, этот же самый пульт должен лежать. Вот и весь вопрос.