Главный болельщик «Зенита» Михаил Боярский в блоге «Выигранный воздух» – рассказывает о том, почему больше никогда не пойдет с баскетболистами в баню, признается, что не стер сообщение Анатолия Тимощука с автоответчика, и призывает в барах заказывать коктейль своего имени.
– Михаил Сергеевич, стандартный биографический вопрос – ваш первый матч, когда вы поняли: все, без этой истории ваша жизнь не будет счастливой.
– Я думаю, это было в раннем детстве. Лет 7-8 мне было. Отец постоянно ходил на футбол, и я помню точно, что тогда «Зенит» играл со «Спартаком». Наша команда выиграла, и я не понимал, почему все так кричат, орут, но было очень красиво. А папа был очень со многими знаком – начиная от Геннадия Шаткова и заканчивая Виктором Набутовым. И меня пустили побегать по полю, мячи потрогать. Это была просто фантастика, очень красиво.
А потом я постоянно ездил с пожарниками – я жил на Благодатной улице, напротив пожарного училища – и на грузовиках их отвозили на первые ряды стадиона. И я вместе с ними, запрятавшись в центр колонны, проходил бесплатно туда, а потом возвращался обратно в часть. Но тут больше удовольствия было оттого, что я проходил бесплатно, что я тоже пел песни в грузовике. Но я тогда мало что понимал, а еще мне было очень плохо видно. А потом вместе с Виктором Резниковым было увлечение более серьезное, а потом был Сережа Мигицко – ходячая энциклопедия по футболу. Кстати, я его крепко обыграл в споре – кто победит, Франция или Бразилия – в 1998-м году это было. И он бежал голый от моего дома до консульства Франции и пел «Марсельезу». Его взяли там в милицию, но, когда узнали, что мы спорим, отпустили и тоже порадовались. Я, конечно, позволил ему надеть плавки. Но он как только меня не оскорблял! «Ты ничего в футболе не понимаешь, ты вообще дилетант! Ну как это может быть, чтобы Франция выиграла? Да ни в жизнь, никогда!» А я стоял на своем. Я тоже должен был бог знает что сделать в случае проигрыша. А Сережа мне говорил: «Я все что угодно сделаю, потому что не может быть, чтобы Бразилия проиграла». Ну я ему и сказал: «С «Марсельезой» побежишь во французское консульство».
«Мигицко бежал голый от моего дома до консульства Франции и пел «Марсельезу»
– А вы за Францию болели потому, что у вас там неподалеку консульство?
– Нет, просто Франция мне близка по драматургии.
– В общем, можно было догадаться. Соответственно, семь лет, это 1956-й год, знаменитый бунт на Кирова, ну и вообще первые лет 20-30 вашего боления за «Зенит» – это были предельно тоскливые годы.
– Понимаете, футбол – это повод. Это и школьники, и студенты, и возможность перелезть через ограду. Это первое вино, портвейн. Это игры вокруг стадиона, когда собирались команда на команду, и можно было достаточно хорошо поиграть. Это и ликование вместе с девчонками-студентками, которых мы проводили на стадион. Была атмосфера какой-то доброты и настоящего братства. Не было никаких антагонистических настроений у болельщиков, все были объединены каким-то одним чувством. Мы висели на трамваях. Машин практически не было, многие ходили на стадион пешком. Настоящая, хорошая демонстрация, это было весело всегда.
– Если я правильно помню, ваш дедушка – митрополит Ивановский и Кинешемский. Накладывало ли это отпечаток на ваши футбольные переживания?
– Дело в том, что с того места, где я сижу на стадионе, всегда видно церковь. Так что в случае необходимости я молюсь, конечно, когда есть возможность. И футбольные переживания связаны иногда и с тем, что я у Господа Бога прошу победы для нашей команды.
«C того места, где я сижу на стадионе, всегда видно церковь. Так что в случае необходимости я молюсь»
– В 60-70-е годы футболист «Зенита» – это почти такой же культурный герой, которым стали вы.
– Бурчалкин, Завидонов – я всех даже перечислить не смогу. Это была такая серьезная команда, где каждого все знали наизусть. Футболисты всегда были героями. Еще во время первого матча мне больше всего запали в память слова «Нетто» и «Гусь». И весь стадион кричал: «Гусь, Гусь!» И подумал – интересные взрослые люди, оказывается. А где Гусь – а вон он бегает. Это Нетто, он был из «Спартака», но чудесный игрок. И потихоньку я все запоминал. Но сложно сказать, что значит «помнить». Вот я обязан был помнить Стрельцова, но не помню, хотя мог бы. Я только по документальным фильмам смотрел, и до сих пор не могу понять, потому что все с таким восторгом говорят, что это было чудо. Вот мои братья видели и говорят: «Миш, это было чудо. Вот он стоит и ничего не делает, а потом раз – и мяч в воротах. Это что-то фантастическое».
Так что футбол – всегда праздник. Даже само ожидание того дня, когда это будет и прогнозов, которые мужики долго строят. Футбол – это самый обсуждаемый спорт, в котором 99 процентов дилетантов. А я вот как артист подумал – как относятся к этому футболисты? Ведь никто не может изнутри понять их души, их настроения, их понимание мира, когда они выходят на эту арену, как гладиаторы. Что творится в душе? Зритель представить себе этого не может, как не может себе представить, например, как снимался Чаплин, или выходит на сцену Райкин, или Алиса Бруновна Фрейндлих, кто угодно. Что там внутри у него? Обычно говорят – нравится – не нравится, хорошо играл – плохо играл. А как у него родственники – здоровы ли, как он провел вечер, какие отношения с супругой – или он вообще холост. И таких вещей масса, их никуда не выкинешь. Конечно, это надо «обрубать» перед сценой, и я всегда так делаю, но все равно это накладывает отпечаток на настроение перед спектаклем, и от этого никуда не денешься. То же самое и у футболистов. Судить легче всего, поэтому не суди, да не судим будешь.
– Если продолжать говорить о времени 60-70-х, то вы упомянули Виктора Набутова. Как я понимаю, вы были вхожи в их семью?
– Папа был вхож, а я всегда был за руку с ним. На Моховой была хорошая рюмочная, в которую захаживал дядя Витя. Я здоровался с ним всегда, мне очень нравился его голос. Это был папин друг. А потом был дядя Коля, у которого постоянно ночевал хоккеист СКА Валентин Панюхин. Еще очень увлекались баскетболом.
Я ночевал в общежитии мастеров спорта вместе с Сашей Беловым и остальными. Они таскали пластинки «Битлз». Помню их кровати с подставленными стульями, чтобы было куда положить ноги. Общежитие было задрипанное, но это были великие мастера, а мы были туда вхожи, потому что мы играли на гитарах. Пацаны 15-17 лет...
«Во время первого матча мне больше всего запали в память слова «Нетто» и «Гусь»
– Ну да, кондрашинский баскетбольный «Спартак» – это же была очень интеллигентная команда, неудивительно, что у них у первых появлялись пластинки «Битлз».
– Конечно, и поэтому с Владимиром Кондрашиным у нас всегда были очень теплые отношения. Мы его поздравляли с юбилеем, делали «капустники». Правда, не всегда удачные. Вот однажды в ресторане праздновали юбилей «Спартака», и мы решили подарить самого высокого баскетболиста. И я взял Мигицко на плечи, а еще мы нашли огромное пальто, которое скрывало нас. И получилось: голова и пальто донизу. И мы встали перед входом в ресторан. Прежде чем зайти, я нагнулся, а потом оказалось, что внутри потолок был ниже, чем там, где мы стояли изначально. Меня понесло, понесло, и Сережа упал прямо на стол. Снес всю закуску и водку – такой вот неожиданный подарок.
– Как вы считаете, кто из комментаторов «Зенита» лучше – Орлов или Набутов со Стрепетовым?
– Я никого не хочу обидеть, так как у всех очень разные вкусы по этому поводу. Я близко знаком и с тем, и с другим. Они оба ведут очень по-разному, но никто никогда не вызывал у меня отрицательных эмоций. Я обожаю их голоса, их внимание к футболу, их разносторонние взгляды, спокойствие и петербургское настроение, которое они передают – без всяких лишних пафосных эмоций, что свойственно, в основном, московским комментаторам. Словом, я обоих очень люблю. Но есть иногородние комментаторы, и иногда я просто выключаю звук у телевизора, потому что комментарий меня раздражает.
– Как вы считаете, хороший ли вокалист Аршавин? Все мы слышали хит, который он записал.
–На сегодняшний день у нас плохих вокалистов нет. Просто они получают по-разному. У кого больше гонорар, тот и лучше. Но я надеюсь, что Аршавин в этом плане стоит не на последнем месте.
– Как вы относитесь к болельщику «Спартака», другу Егора Титова Николаю Трубачу?
– Я его воспринимаю как вокалиста с божьим даром, а футбол мы с ним не обсуждали. А символ каждый выбирает себе сам. Мы с ним несколько раз вместе выступали, и я отношусь к нему с большим уважением.
«Трубача воспринимаю как вокалиста с божьим даром, а футбол мы с ним не обсуждали»
– Дети Сережа и Лиза так же болеют за «Зенит», как вы?
– Лиза один раз сорвала себе голос и чуть не сорвала спектакль, потому что громко кричала. У меня тоже такие случаи были, но я научился перед спектаклем не орать. А Лиза еще только делает в этом первые шаги. Сережа более спокоен, но зато он контактнее с игроками. Он общался и с Тимощуком, и с Аршавиным, у них есть общие интересы, потому что они люди молодые, практически ровесники. А Лиза – нет, она вдалеке от стадиона, но я ее обязательно приведу на будущий год. А Сережа посещает стадион, он скромно и глубоко закопался в «Зенит». Не пиарится, не гордится этим, но они периодически созваниваются. Кстати, Тимощук мне звонил с поздравлением, и я не стер его сообщение с автоответчика, хотя он потом дозвонился до меня. Футбольные голоса я не стираю с телефона.
А еще у меня супруга продвинулась – прежде он не могла отличить водное поло от футбола, а теперь она знает их всех по именам.
– Как отношения с хоккейным клубом СКА?
– Мне предложили провести вместе с комментатором следующий матч. Не знаю, соглашаться или нет. Дело в том, что можно же и опозориться, я не всеядный человек. Хотя я за хоккеистов всегда болел. Пик был – это, конечно, мачти НХЛ, я тогда учился в 7 или 8 классе, и мы просто не ходили на уроки. Это было повальное увлечение. Причем в театр Ленсовета приехала вся сборная, у меня есть клюшка с автографами Харламова и других. Последний раз на хоккее я был здесь, у нас, на чемпионате мира в 2000-м году, мы тогда одну игру выиграли – и все. Но, тем не менее, мое сердце окончательно и бесповоротно отдано «Зениту». Может быть, на меня обижается кто-то из спортсменов, ведь я люблю и СКА, и баскетбольный «Спартак», и хожу на бои без правил, и на бокс... Мне все нравится. Конечно, есть виды спорта, которых я не понимаю, например, керлинг. А за СКА я всегда рад поболеть. Дело в том, что я не всегда свободен. Я с удовольствием прихожу, когда у меня есть возможность и обожаю поддерживать команду.
«Лиза один раз сорвала себе голос и чуть не сорвала спектакль, потому что громко кричала»
– (вопрос слушателя) Вспоминаете ли вы иногда невские бани на Марата? Вряд ли вы меня вспомните, но нам довелось с вами там встречаться.
– Может, я запомнил верхнюю половину? Спору нет, бани на Марата – это было любимое место, там был бассейн и мужской ресторан со всеми вытекающими последствиями. Вообще бани я обожаю. А самая страшная баня была – поймете меня сразу – когда я пошел с баскетбольным «Спартаком» мыться. Мы стояли обнаженные, ну и я общался сами знаете с кем. Все это было перед моим лицом, и больше я с баскетболистами в баню не ходок. Вот с футболистами – пожалуйста.
– (вопрос слушателя) Нравится ли вам, как поет «вираж» песню мушкетеров?
– Здорово поют, что говорить. Эмоционально, красиво. Я так не могу.
– (вопрос слушателя) В курсе ли вы, что в вашу честь назван один из самых популярных коктейлей среди молодежи – «кровавый боярский»?
– Нет, не знал. А почему «кровавый»?
– Я думаю, это отсыл к Д’Артаньяну. Там и рецепт соответствующий: на дне гренадин, сверху водка и капельки тобаско. Как от шпаги уколы.
– Тогда понятно. Одобряю. Пейте коктейли, господа! Вы сами пробовали?
«Больше я с баскетболистами в баню не ходок. Вот с футболистами – пожалуйста»
– Много раз.
– О, как я вам завидую!
– (вопрос слушателя) Где вы покупаете продукты: в подвале «24 часа» на углу или у мостика?
– И там, и там. Хотя в основном продукты покупает жена. Я подключаюсь, когда нужно что-то закупить оптом. Есть на углу Маяковского и Некрасова прекрасный гастроном, где можно купить сразу все. Ну а мне что самое главное? Сигареты и спиртное. Остальное – закуска.
– Вам после 23.00 продают?
– Я, как правило, успеваю все сделать вовремя. Вообще люблю все оптом покупать. Например, сразу 10 блоков сигарет. Если напитки — ящик. Мороженое – 30 стаканчиков. Чтобы не таскаться.
– (вопрос слушателя) Что повлияло на формирование вашего имиджа?
– Тогда не было никаких имиджей и стилистов. Так сложилось само по себе. Последней каплей был зенитовский шарф, который возник из-за спора с Гусевым. Я ношу его вот уже 2 с половиной года. Каждый имеет право подойти ко мне и спросить: «А где шарф?!» Поэтому мне приходится постоянно его носить. Особенно в Москве, где не все меня адекватно воспринимают в зенитовском шарфе. До нового года я буду ходить в нем. Ну а после — только на матчи, вероятно. Хотя, когда на мне нет шарфа, я уже сам думаю – чего-то не хватает. Даже когда на встрече с президентом был недавно, все думал: надеть или не надо? Несколько раз его-то снимал, то вновь надевал. В конечном итоге победил мой страх, что ли. Все-таки неудобно на торжественной церемонии с президентом нарушать протокол.
Кстати шарфов у меня накопилось очень много. Целый ящик ими забит, причем не только зенитовскими. Так что, если придется тяжело, буду торговать шарфами с разнообразными надписями.
«Шарфов у меня накопилось очень много. Целый ящик ими забит, причем не только зенитовскими»
– Не утомил ли этот образ?
– Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Отказавшись от него, еще хуже будет. Все будут спрашивать: А где ваша шляпа? Где шарф «Зенита»? Почему не в черном? Думаю, лучше ничего не менять.
– (вопрос слушателя) Как вы относитесь к творчеству группы «Бивни»?
– Я думаю, они в начале пути. Может получиться интересный творческий альянс. Могу точно сказать, что эта группа не хуже всех остальных.
– (вопрос слушателя) Как вы отнеслись к назначению главным тренером «Зенита» Лучано Спаллетти?
– У нас был опыт с Петржелой, был опыт с Адвокатом. Посмотрим, что будет с итальянцем. Он специалист эмоциональный, интересный. Цыплят по осени считают. Давайте поговорим об этом в конце следующего сезона. Если он сложится удачно, все будут говорить: как здорово, что пригласили Спаллетти! Но я не хочу, чтобы у нас в городе была вторая «Рома». Хотелось бы, чтобы «Зенит» имел свой петербургский почерк. Смена режиссера в театре ведет за собой творческие перестановки, удачные и не очень. Он сразу выгоняет часть артистов, которых терпеть не может. Приводит других. Ставит пьесы, которые становятся популярны во всей стране, а иногда проваливаются. В любом случае, будет очень интересно следить за работой Спаллетти. Наверно, эксперимент все-таки лучше, чем его отсутствие.
– (вопрос слушателя) Кто вам нравится из российских футболистов-незенитовцев?
– Жирков, очень полезно играет, отдает всего себя игре. Он настоящий пахарь, а это дорогого стоит. Хотелось бы, чтобы он усилил «Зенит».
«Хотелось бы, чтобы «Зенит» имел свой петербургский почерк»
– А кто нравится из «Зенита»?
– Быстров. Говорю это специально, чтобы поддержать всех тех, кто всегда был с Владимиром, и понимает: переход артиста из театра в театр — это абсолютно нормально. Кричать: Смирницкий, вон со сцены! – глупо и бестолково. Нужно, наоборот, подбадривать, чтобы человек смог проявить себя максимально. Также хочу сказать всем, кто настроен против Быстрова: такое поведение не красит петербуржца, оно неинтеллигентное, невежливое. Если недовольны, будьте скромнее, промолчите.
– Не могу не вспомнить историю 2003 года, когда мы проиграли 1:7 в матче с «Динамо». Тогда вы сказали, что на стадион – больше ни ногой.
– Ну, знаете, я и с женой могу поссориться, хлопнуть дверью и сказать: «Не вернусь!». Но это моя родная, любимая жена, это мой родной клуб. Куда я еще пойду, кроме как домой к жене или на стадион «Петровский»? Это были просто эмоции. Кстати, у меня был момент, когда я приходил на трибуну, а на поле выходила команда во главе с Тимощуком, и мы с Толей кланялись друг другу. Он снимал виртуальную шляпу, я снимал ее на самом деле. Тимощук очень много сделал для «Зенита». Это замечательный футболист, азартный, готовый всегда расти, работать над собой.
«Куда я еще пойду, кроме как домой к жене или на стадион «Петровский»?»
– Да, когда Адвокат уходил из «Зенита» он сказал про Тимощука, что Толя был ключевым футболистом команды, по сути вторым тренером и в раздевалке, и на поле.
– Это чувствовалось. Мне очень приятно, что он продолжает следить за «Зенитом», часто мне звонит, поздравлял с «бронзой», например.
– Он хочет вернуться, наверное?
– К друзьям, которые здесь остались, – безусловно. Думаю, в Германии он испытывает недостаток в общении.
– В первой половине сезона тяжело было постараться не так сильно переживать за «Зенит»? Уверен, что после 0:2 с «Томью» на «Петровском» было нехорошо.
– У меня большой опыт боления. Я всегда знаю, что в конечном итоге все будет хорошо, и «Зенит» возьмет свое. Один шаг назад, два вперед. Я всегда оптимистично настроен. Ведь нельзя все спектакли играть одинаково, а ниже своего уровня артист не опустится никогда.
«Думаю, что Тимощук скучает по тем друзьям, которые у него остались в Петербурге»
– (вопрос слушателя) Вспомните матч в Монако с «Манчестером». Расскажите о той атмосфере.
– Конечно, это было потрясающе и незабываемо. Это зрелище на уровне спектакля по Шекспиру. Бесподобная драматургия.
– А какой был ваш самый запоминающийся выезд?
– Вот как раз этот. Хотя я был с «Зенитом» и в Турине, мы ездили тогда вместе с Мигицко.
– Что бы вы хотели пожелать всем в Новом Году?
– Имейте свое мнение по любому поводу. Дарите людям положительные эмоции, они обязательно вернутся к вам сторицей. Будьте вежливыми и улыбчивыми. И любите «Зенит», конечно!
018:52 «Зенит» — одиннадцатикратный чемпион страны! 
