Наш Володя Казаченок

Настроение — паскуднее быть не может. Думаю о Володе, вспоминаю, и становится даже несколько легче. Он совершенно точно не был весельчаком-балагуром, но был человеком очень остроумным, ценил юмор, обожал розыгрыши и никогда не демонстрировал грусти прилюдно.

Как ковалась бронза

Карьера звездная, но ведь легкой ее не назовешь, шишек хватало. И на судьбу кое за что можно было обидеться, и на людей некоторых. Вот обиды он категорически отрицал. Говорил, что не испытывает. Я в молодости не очень даже верил. С годами понял, что говорит Казаченок правду.

Я был уверен, что, закончив играть, он сразу же станет тренером. Казаченок-футболист был не просто лидером, подлинным вожаком, который вел за собой. Опытный, анализирующий, работавший с Юрием Морозовым и Павлом Садыриным, Александром Севидовым, закончивший ВШТ, что еще нужно? Но Володя ушел в Лентрансагентство и помогал Морозову перебираться из Киева в Москву, контейнеры были тогда большим дефицитом. А «Динамо» ленинградское вместе со своим другом Анатолием Зинченко принял лишь тогда, когда почувствовал, по его словам, что «убил в себе игрока». В том «Зените»-1980, что прорубил дорогу к пьедесталу советского футбольного почета, он, как мне кажется, был одновременно и вожаком, и играющим тренером. Морозов психологически точно разобрался в ситуации. В то, что «Зенит» может завоевать медали, тогда никто не верил: ни болельщики, ни футболисты. Верили эти двое — Андреич и Казаченок. Властный сторонник авторитарного стиля Морозов очень много в управлении коллективом доверил Володе и не прогадал. Время было советское, непростое. Изматывающие сборы по двести дней в году, приводившие и к ссорам, и даже к дракам. При Казаке это исключалось. Дисциплину он держал, но точно чувствовал, когда нужна разрядка.

На сбор «садились» все — футболисты, тренеры, врачи, массажисты, обслуживающий персонал. Жили семьей, а в семьях разное происходит. Один из работников клуба отличался склонностью прихвастнуть и вошедшей в поговорку скуповатостью. Однажды он ворвался на разбор матча, проводимый Морозовым, что было категорически запрещено.

— Андреич, у меня пропали мокасины, им цены нет!

— Немедленно выйди отсюда!

Несколько раз эта сцена повторялась. Сотрудник прямо обвинял Казаченка в причастности к пропаже. Наконец Морозов сдался.

— Володя, он же не даст разбор провести, где его чертовы туфли?

— Андреич, ну не украл же я их! Просто он накануне рассказывал, что купил их в Гренландии за тысячу долларов (в советские-то времена! — «Спорт День за Днем»). Обувка действительно ценная, в Гренландии же морозы, а у нас сейчас жара, вот я и положил их на кухне в морозилку, чтобы лучше сохранились.

Любитель дорогой обуви покинул «Зенит» тоже не без участия Казаченка, заметившего, что в последний день сборов тот уносит из столовой курицу, кладет в раздевалке на шкаф, а потом в темноте забирает домой. Казаченок трудолюбиво и старательно приколотил птичку гвоздями, а футболисты, затаив дыхание, восторженно наблюдали из-за двери, как бедолага при выключенном свете пытается ее отодрать, не понимая, в чем дело.

Задача: выпить с Казаченком

Сам Володя-то курочек с базы не таскал, а семью ведь надо было кормить в эпоху тотального дефицита. Любимая жена Вера — москвичка, без связей в торговом мире Ленинграда. Но какой дефицит может быть для кумира всего огромного города?!

Дефицита для него и не было, а неожиданная проблема возникла. Впоследствии он рассказывал о ней так:

— Недельный сбор. Полтора дня свободы, игра, а за ней новый сбор. Значит, за день надо обеспечить Веру всем. Еду в «Стрелу» (крупнейший тогда гастроном Ленинграда) к директору. Тот ждет, все приготовил. Захожу в кабинет. Ну что, директору надо с меня «верхушку» снять за дефицитный товар?! Ему выпить со мной надо, выслушать сплетни и новости из команды, чтоб завтра друзьям рассказать: «Посидели вчера с Казаченком, крепко посидели...» Ну и я обязан отработать свою твердокопченую по полной. А мне потом еще в «Яблоньку» к директору «Фрукты-овощи». Там все повторяется. А в «Гостиный»? Выходной-то у меня один…

Гаишники Казаченка узнавали и вместо штрафа брали автографы. Но большой его поклонник — начальник городской ГАИ — права на всякий случай отобрал. А вместо них дал расписку, гласившую, что водительское удостоверение Казаченка Владимира Александровича находится в генеральском личном сейфе, к нему, если что, и обращаться.

Дружбу со стражами порядка Володя сохранил на долгие годы. Несколько лет назад он занимал высокий пост главного тренера сборной питерской ГИБДД. Завершая очередное интервью с ним, я и эту тему затронул, в шутку спросив, есть ли в этой команде перспективные парни, которых можно в резервный состав «Зенита» рекомендовать. Казак, глазом не моргнув, подтвердил, есть, дескать, и фамилии назвал. На следующий день глава питерской ГИБДД по достоинству оценил материал, позвонив в газету. «Перспективными парнями» оказались он и его заместитель.

Тракторист, рыбак, кулинар

Он был поразительно основателен во всем. Рыбалка — это значит катер, шикарные снасти и непременно результат! Ловить так ловить! Даже в Эстонии, работая с «Калевом», он обзавелся катером и выходил в море при первой же возможности. Трофеями гордился. Катер этот, как и авто любой марки, мог собрать и разобрать своими руками. Построив дачу, Володя увлекся огородничеством. Я очень удивился, когда он приобрел японский мини-трактор. Лавры тракториста-тренера Ги Ру его не беспокоили. По его просьбе я достал ему скальпель — работа предстояла тонкая. Казаченок выращивал возле Северной Пальмиры помидорчики черри, надрезал при засолке каждый и вкладывал малюсенькую веточку кинзы или сельдерея. Ничем более вкусным мне закусывать в жизни не приходилось…

Самым любимым другом в «Зените» был легендарный (две легенды!) администратор Матвей Соломонович Юдкович, Мотя, как звали его футболисты разных поколений. Казак считал, что тот был самым преданным футболу и клубу человеком. Пожалуй, именно Мотя чаще всего становился героем Володиных розыгрышей. И никогда не обижался, все же протекало по-доброму. Юдкович был как две капли воды похож на народного артиста и всенародного любимца Ростислава Плятта. В многочисленных зенитовских полетах стюардессы часто попадались на удочку Казаченка. Садились друзья обычно рядом. Администратор мгновенно засыпал, вызывая легкую зависть форварда. Если Володя замечал, что стюардесса начинает кружить возле Юдковича, пристально всматриваясь в него, он реагировал мгновенно: «Ну что вы смотрите? Да, знаменитый артист Ростислав Плятт! Летит на гастроли. Устал, наверное. Вы бы ему принесли кофе, только не тот, каким нас потчуете, а свой. Да пирожков домашних, вместо того, чем нас кормите».

Чаще всего это позволяло нападающему вкусно перекусить. Тогда ведь чартерами не летали.

Легенда

Футбольный Питер, конечно, не Сан-Паулу, Копакабаны нет поблизости, но классные игроки и в наших широтах иногда появляются. Ученик Казаченка в СДЮСШОР «Зенит» Саша Кержаков значительно превзошел наставника по результативности. Андрей Аршавин был номинирован на «Золотой мяч».

Но вот стихи, эти трогательные, преисполненные любовью и мужской какой-то искренней нежностью стихи, народ питерский слагал только ему, Владимиру Александровичу Казаченку. Их ведь много, стихов. И они прозвучат на новом стадионе.

Легенды не исчезают. Не забываются. Сам Володя шутил по этому поводу в фирменном своем стиле: «Если прислушаться к болельщикам, с каждым годом я играю все лучше. Когда мажет Халк, на трибунах непременно кто-то скажет: “А Казак такие всегда забивал“». С каждым годом его будет все острее не хватать…

P.S. Гражданская панихида по Владимиру Казаченку пройдет 30 марта, в четверг, на «Петровском», начало — в 10.00. Ближе к 12.00 процессия переместится в Князь-Владимирский собор, а спустя час-полтора отправится на Серафимовское кладбище, где и будет похоронен один из лучших форвардов в истории «Зенита». Отметим, что на находящемся возле станции метро «Старая Деревня» кладбище похоронен еще один бомбардир сине-бело-голубых Лев Бурчалкин.

 Сергей Бавли,
глава редакционного совета «Спорта День за Днем»